В антологии «Новый русский детектив» (вып. 2, ноябрь 2024г., издатель Русский литературный центр) вышел рассказ Татьяны Копыленко «Ты не оставил мне выбора!»
Ты не оставил мне выбора
…Он захлёбывался солёной морской водой, его ноги не чувствовали дна, он погружался в глубину. Мужчина заполошно заработал руками и попытался всплыть на поверхность. Спасительный кислород – вот что ему было жизненно необходимо! Мокрая одежда сковывала его движения, башмаки гирями висели на ногах.
Отчаянно перебирая руками, на предельном усилии воли он, словно пробка из бутылки теплого шампанского, последним уже вялым рывком выгреб на поверхность и вдохнул спасительный воздух.
Свобода! Он спасён! Когда миновали первые секунды эйфории, у него ёкнуло сердце: мало всплыть, нужно добраться до берега. А почему, как и где он оказался – он не помнил. Кто он – не помнил. Он – noname, NN. Голова его сильно болела, и он с трудом воспринимал действительность.
Ему стало страшно, ужас ледяными пальцами сжал его сердце. Он, медленно перебирая ногами и помогая руками, повернулся в воде и огляделся. О, радость! – метрах в двадцати от него на воде плавно покачивалась моторная лодка, в которой сидела тёмная неподвижная фигура.
– Эй, на борту! – он замахал рукой и погрёб к спасительной лодке. – Помогите! Помогите! – он задыхался, иногда вода попадала ему в рот и заставляла кашлять и отплёвываться. – Помогите!
Тёмная фигура в лодке не шевелилась. Человек молча смотрел на NN, и утопающий понял, что это – всё. И понял, что в лодке – его убийца.
– За что? – он просипел этот вопрос, понимая, что это последнее, что он узнает в жизни. Но это было единственным, что его сейчас интересовало.
– Ты не оставил мне выбора! – прокричал ему в ответ человек, протянул руку и завёл мотор – тот ровно затарахтел звуком хорошего, ухоженного движка, лодка мягко двинулась, неторопливо уходя всё дальше.
Этот ответ ничего не прояснил.
Мокрые волосы зашевелились у него на голове, словно водоросли – повсюду, в какую бы сторону он не поворачивался, был бескрайний горизонт.
В сгущающейся темноте, под лунным лучом вдруг влажным бликом мелькнул плавник. NN похолодел – это был явно не дельфин.
Ну почему, почему вот так – в одиночестве, не понимая – за что… Он вскинул голову в небо. Ночное небо молчало.
– А-а-а-а-а-а-а! Не-е-е-е-ет! – из последних сил закричал он…
Но ему никто не ответил. Да и ответа он услышать уже не мог.
Его поглотила холодная могильная бездна, и только пятно крови, расплывающееся на поверхности, напоминало о том, что здесь когда-то был человек…
…Когда он пришел в себя, оказалось, что он сидит на полу, а его правая рука крепко прикована наручниками к батарее.
«Вот подонки, – подумал он. – За что?»
И правда, за что? Почему с ним поступают так жестоко? Что и кому он сделал? Он пытался вытащить руку из наручника, но только содрал кожу и застонал. Потом он осмотрелся: комната, в которой он находился, была явно в старом доме, возможно, в заброшке. Захламленное, обшарпанное, дурно пахнущее помещение.
В единственное, разбитое окно, врывался холодный ветер. Серо-багровое закатное небо молчало. Он поёжился – было холодно, а одет он был легко, верхней одежды на нем не было, только пижама. Мужчина потрогал батарею, к которой был пристёгнут – она была холодной. Точно, заброшка.
Как он сюда попал? Кто его сюда притащил и зачем? Что им от него нужно? Почему он позволил с собой это сделать? Он не понимал, не помнил. Кто он – не помнил. Он – noname, NN.
Где-то в здании послышались шаги. Они шуршали по замусоренному полу, отдаваясь шершавым гулом. Когда они замерли у двери в «его» комнату – его сердце тоже замерло: вдруг тот, кто сейчас стоит с той стороны двери не спаситель, а убийца?
От этой мысли крик, которым он хотел позвать на помощь, замер у него в горле, и для верности он закрыл рот свободной рукой.
Дверь отворилась. В проёме он увидел высокого, широкоплечего, незнакомого человека… Незнакомого… Хотя, как он может быть в этом уверен? Ведь он не может вспомнить даже себя!
– Простите! Простите! Простите! – он быстро залопотал, стараясь не смотреть в глаза своему убийце – а это умозаключение он не подвергал никакому сомнению.
В том, что этот человек его похитил, доставил сюда и собирается убить – он был уверен.
В руках незнакомец держал биту. Это был последний аргумент в пользу фатального предположения.
Незнакомец подошел к нему молча, несколько секунд постоял, глядя ему в глаза – он, как раз, не стеснялся и не боялся смотреть в глаза своей жертве, – и размахнулся.
Удар пришёлся в подоконник, под которым он сидел. От подоконника отлетело несколько щепок, но NN не пострадал – только сильно испугался, прикрыл голову свободной рукой, съёжился и ойкнул.
Следующий удар обрушился на батарею, прямо рядом с наручником. Болезненная вибрация пошла по всему телу NN, он инстинктивно попытался отползти, но наручник не дал ему этого сделать. NNскорчился еще больше, хотя, казалось, он и так уже по объему сравнялся с атомом.
– Подождите, умоляю! – он выглянул из-под руки, которой прикрывал голову, и посмотрел в сторону своего убийцы, про себя повторяя «Только не смотри ему в глаза, только не смотри ему в глаза…»: – Умоляю, скажите, почему вы так со мной поступаете?! Что я вам сделал?!
– Ты не оставил мне выбора! – склонившись над ним прорычал ему в лицо незнакомец.
Потом убийца отошёл на пару шагов назад и размахнулся битой.
– А-а-а-а-а-а-а! Не-е-е-е-ет! – из последних сил закричал он…
Но ему никто не ответил. Да и ответа он услышать уже не мог.
На грязном полу, в заброшенном доме, лежало тело с разбитой головой. Его глаза с детским удивлением смотрели в потолок, а вокруг расплывалось пятно тёмной крови…
…Басы долбили его прямо по голове – зачем он сел рядом с колонкой, оглушающе грохотавшей на весь небольшой бар? И кстати – как вообще он здесь оказался… И… кто он?
Он махнул рукой бармену, привлекая его внимание, и резко повернулся в сторону: краем глаза он уловил какое-то движение.
На него в упор смотрел пожилой, хотя еще крепкий на вид, мужчина, в мятом костюме и грязных туфлях. Зеркало. Это было зеркало, укрепленное в боковой стене.
Да, выглядит он, мягко говоря, неважно. Он поморщился: седая щетина, тени под глазами, потухший взгляд… Неужели это его обычное состояние? Нет, не может быть! Что же с ним произошло?
Официант поставил перед ним стакан виски, и он одним коротким движением опрокинул его в рот, даже не пытаясь почувствовать вкус. И дал официанту знак повторить.
Ему на плечо легла мягкая ладонь.
– Привет, – женский голос тоже был мягким и немного смущённым.
Второй раз за последние десять минут он резко повернулся. Перед ним стояла миниатюрная блондинка, лет тридцати пяти, в строгом деловом костюме и глазами оленёнка. Он прямо смотрел ей в лицо и женщина начала заливаться румянцем.
– Извините, я не хотела вас напугать, – пролепетала она.
– А что же вы хотели? – прежде чем спросить, он откашлялся и поправил расхристанный узел галстука.
– Мне просто показалось, что вы один и грустите. Я сегодня тоже одна и грущу. Вот хотела предложить погрустить вместе… Если вы не против, – поспешно добавила женщина и покраснела ещё сильнее.
– Я один… – на всякий случай он быстро огляделся, но не увидел ни одного знакомого лица. Хотя – чего он ожидал, он даже себя вспомнить не может. Разочарованно вздохнул. Продолжил: – И, да, скорее всего, я грущу…
– Так вы не против компании? – она несмело улыбнулась, и ее глаза засияли мягким, теплым светом.
– Не против, – он снова вздохнул. – Но видите ли, какое дело… Я не помню, кто я. Я – noname, NN. И не помню, как я здесь оказался… Кстати, где я?
– О! Вы потеряли память? Давно? – женщина оживилась. – Извините, если задела ваши чувства, – спохватилась она. – Но, видите ли, я практикующий психолог, и могу попытаться вам помочь.
– Вот это да, – он чуть не присвистнул. – Помочь? Как?
– У меня недалеко свой кабинет, где мы можем спокойно поговорить и все обсудить. Действительно рядом, через несколько домов.
«Что я теряю, – подумал он глядя на случайную знакомую. – Уже потеряно… почти всё… Почему бы не попытаться?».
– Если это вас не затруднит. И еще – я не знаю, насколько платежеспособен. – Он похлопал себя по карманам, вытащил из одного горсть смятых купюр, одной расплатился за виски, остальные рассмотрел и показал женщине.
– Меня не затруднит, – её глаза сияли куражом профессионала, почуявшего интересную, многообещающую задачу. – Об оплате не беспокойтесь… Ну что, пойдем?
Когда они вышли из бара, оказалось, что день клонился к закату, и багровая полоса постепенно захватывала небо.
Дом, а скорее, коттедж, в котором находился её кабинет, действительно был расположен всего через несколько домов от бара. Судя по окружавшему пейзажу, это была окраина какого-то городка.
Она открыла дверь своим ключом и пропустила его внутрь.
– Проходите, чувствуйте себя как дома… – приглашающим жестом она очертила пространство. – Может быть, для начала кофе? – не снимая туфель, она прошла на кухню, NNпоследовал за ней и присел за стол.
Вскоре по помещению разлился запах хорошего кофе. Бутылка миндального ликёра, стоявшая на столе, добавила NNвоодушевления. Он плеснул немного ликёра в кофе, с удовольствием сделал глоток, потом ещё и ещё.
– Спасибо. Итак, – он отставил пустую чашку, – как же мы будем действовать дальше?
– О! Вы заговорили как полицейский или детектив, – женщина внимательно на него смотрела. – Мы будем действовать просто: ты сейчас умрёшь, тебя уберут, а я буду жить долго и счастливо.
Его замутило. Он попытался встать, но внутри его скрутила дикая боль, и он упал лицом на стол.
«Миндальный ликёр», – мелькнула запоздалая мысль.
Женщина поднялась, подошла к нему и наклонилась так, чтобы видеть его глаза.
– За что? – он с трудом выдавил из себя эти слова.
– Ты не оставил мне выбора! – с глубочайшим удовлетворением в голосе ответила его убийца и улыбнулась.
– А-а-а-а-а-а-а! Не-е-е-е-ет! – из последних сил закричал он…
Но ему никто не ответил. Да и ответа он услышать уже не мог.
Блондинка постояла рядом еще минуту, затем сделала звонок по мобильному телефону, сказала только одно слово: «Можно!» и ушла, закрыв за собой парадную дверь. Вскоре на задний двор въехал фургон с логотипом компании «Убираем мусор бесследно». Из него вышло двое парней в спецовках, они прошли в дом, быстро и молча упаковали мёртвое тело NNв большой мешок и также быстро и молча вынесли его, положили в фургон и уехали. Никто и никогда не найдёт тело NNна огромной городской свалке.
…Комья рыхлой, влажной земли падали ему на лицо – именно это привело его в чувство. Мужчина жадно вдохнул холодный воздух вперемешку с земляными крошками, поперхнулся, и сипло, надсадно закашлялся.
Он еле отдышался, и, с трудом подняв правую руку, – казалось, она весит тонну, но, на самом деле его конечность просто затекла и плохо его слушалась, – потёр лицо.
Под ладонью оказалось мокро и липко. Что это? Кровь? Грязная вода? Что?
Он поднес ладонь к глазам и попытался рассмотреть, но было темно, и он ничего не увидел, как ни старался. На это движение у него ушли все силы, он уронил руку на грудь и замер, пытаясь выровнять дыхание.
Стало еще холоднее, начал срываться снег. Серо-багровое закатное небо молчало. Сверху время от времени на него продолжала падать земля. Наконец, он осознал этот факт и попытался позвать на помощь. Он также осознал, что эта помощь ему очень-очень нужна: сам он не сможет выбраться из этой передряги.
Он не знал, не понимал – где находится. Он не помнил – что с ним произошло. И вообще не помнил, не понимал – кто он.
Его голова гудела, да и тело болело – полностью, всё тело, каждый его миллиметр – и так сильно, что ему вдруг представился каток, которые ездит по нему туда-сюда.
«Надо же, я помню, что такое каток, но не помню – где я, и кто я. Я – noname, NN», – пришло ему в голову. Эта странная мысль, несвоевременная и нерациональная в сложившейся ситуации, вдруг его насмешила, и он рассмеялся-закашлялся еле слышным, каркающим смехом.
Что-то больно кольнуло его в бок. Он предположил, что это может быть гвоздь – и его посетила еще одна несвоевременная мысль: а вдруг этот гвоздь ржавый, или негигиенично грязный…
«Странная штука – человеческий мозг, – подумал он. – Со мной что-то… Нет. Со мной всё не так, а в голову лезут мысли из нормальной, человеческой жизни… Меня убивают, а я думаю о возможном заражении…»
Особо внушительный ком земли ударил его прямо в лоб и мысль прервалась. Он понял, что необходимо начать действовать и попытался привстать, но не смог. Это был конец: силы его окончательно покинули, а земля стала падать сверху всё более активно.
«Вот так. Даже не зная – за что…»
Это показалось ему настолько несправедливым, что он собрал остатки сил и прокричал:
– Эй, там… Наверху! За что?
Он почти не надеялся, что его услышат – голос его был слабым, а, наверху, казалось, начиналась буря, и выл ветер.
Но вдруг свет фонарика глянул на него сверху, ослепив и заставив зажмуриться.
– Ты не оставил мне выбора! – прозвучал издевательский ответ на его вопрос.
Ясности этот ответ не внёс.
Комья земли падали всё чаще.
– А-а-а-а-а-а-а! Не-е-е-е-ет! – из последних сил закричал он…
Но ему никто не ответил. Да и ответа он услышать уже не мог.
…Человек сидел перед ноутбуком, глядя на экран, задумчиво потирая подбородок. Рядом лежала книга, с обложки которой лихо улыбался харизматичный, брутальный мужчина средних лет.
– Да, пожалуй, этот вариант… Именно так я тебя и убью… – мужчина с удовлетворением откинулся на спинку кресла и взял в руки книгу. – Ты сам виноват, – продолжил он, глядя на обложку: – Персонаж не может диктовать автору, который его придумал, свои условия развития сюжета. Не-мо-жет. Или что, ты себя человеком возомнил? Или думаешь, если ты популярный персонаж, то тебе всё можно? Нет. Я тебя породил, я тебя и… того. А то, ты за семь томов уже бесконечно обнаглел. Это буду, это не буду… Да и публика начала уже не так активно интересоваться твоими подвигами. Тайна твоего имени тоже уже мало кого интересует – так что, пусть тайной и остаётся. Ты не оставил мне выбора! Потому и помрёшь вот так: не помня – кто ты, в одиночестве, не понимая – за что. Прощай, частный детектив NN.
И, бойко застучав по клавишам ноутбука, известный писатель, автор популярной серии о частном детективе NN, дописал еще несколько строк…
В лесной глуши, убийца закидал свежую могилу землёй, забросал ее старыми ветками, смахнул пот со лба, вскинул лопату на плечо, и, повернувшись к могиле спиной, насвистывая, ушёл в закат.